Гайдзин. Том 1 - Джеймс Клавелл

– Очень разумная мысль, Филип.

– Благодарю вас, сэр, я сразу же этим займусь. Могу я послать счет к нашему меняле для оплаты?

Это несколько омрачило хорошее настроение сэра Уильяма.

– Лишних денег у нас нет, Филип, а казначейство… Очень хорошо. Но только один комплект. Вы отвечаете за то, чтобы счет был скромным.

Тайрер торопливо вышел и теперь, закончив работу над посланием, он собирался отвести Хирагу к китайскому портному, который жил дальше по улице.

На Хай-стрит было не очень многолюдно в это время дня, большинство мужчин находились в бухгалтериях своих контор, отдыхали после обеда или сидели в клубе. Несколько пьяниц сгрудились с подветренной стороны причалов, прячась от резкого ветра. На сегодня был назначен футбольный матч, флот против армии на армейском плацу, и Тайрер с нетерпением предвкушал это событие, но не встречу с Джейми Макфеем после посещения портного, на которую ему пришлось согласиться.

– Он глава представительства компании Струана в Японии, Накама-сан. Каким-то образом он узнал про вас и про то, что вы немного говорите по-английски. Ему можно доверять.

– Со ка? Струан? Человек, который женится?

– О, слуги рассказали вам о бале, устроенном в честь помолвки? Нет, мистер Макфей всего лишь их главный торговец. Женится не он, а мистер Струан, тайпэн. Вот его здание, склад, конторы, жилые апартаменты.

– Со ка? – Хирага изучил факторию взглядом. Трудно взять штурмом или пробраться вовнутрь, подумал он. Окна нижнего этажа зарешечены. – Этот Струан, также его женщина, они жить здесь?

Тайрер тотчас же подумал о Фудзико и рассеянно ответил:

– Струан живет здесь, насчет ее я не уверен. В Лондоне это здание нельзя было бы даже сравнить с обыкновенными домами, тысячами и тысячами домов. Лондон – самый богатый город в мире.

– Богаче, чем Эдо?

Тайрер рассмеялся.

– Богаче чем двадцать, чем пятьдесят Эдо, как мне сказать это по-японски?

Хирага перевел, его острые глаза подмечали все – он не поверил про Лондон, как не верил многому из того, что рассказывал ему Тайрер, считая, что тот лжет нарочно, чтобы запутать его.

Теперь они проходили мимо ряда приземистых строений, служивших миссиями, осторожно переступая через мусор, разбросанный повсюду.

– Почему разный ф'раги, паза'рста?

Тайрер хотел практиковаться в японском, но всякий раз, когда он заговаривал на этом языке, Хирага отвечал по-английски и тут же задавал новый вопрос. Все же он объяснил, показывая на флаги рукой:

– Это дипломатические миссии, вот эта русская, американская, вон там французская, а вон та прусская. Пруссия является сильной державой на континенте. Если бы я хотел сказать это…

– А, просу прочения, у вас есть карта васа мир, паза'рста?

– О да, я с радостью покажу ее вам.

Отряд солдат приблизился и промаршировал мимо, не обратив на них никакого внимания.

– Этот люди из Пруссия, – Хирага тщательно выговорил новое слово, – они тоже воевать против французский?

– Иногда. Они, без сомнения, воинственный народ, всегда с кем-нибудь воюют. У них только что появился новый король, и его главный сторонник, большой суровый князь по имени Бисмарк, пытается собрать всех, кто говорит по-немецки, в одну великую нацию и…

– Пазарста, просу прочения, Тайра-сан, нет так быстрый, да?

– А гомен насай. – Тайрер повторил только что сказанное, но медленнее, потом ответил на новые вопросы, не уставая поражаться их количеству, а также глубине и широте пытливого ума своего протеже. Он снова рассмеялся. – Мы должны заключить соглашение, один час о моем мире на английском, один час о вашем на английском, а потом один час разговора на японском. Хай?

– Хай. Домо.

Четыре всадника, направлявшихся к ипподрому, обогнали их, поздоровались с Тайрером и с любопытством посмотрели на Хирагу. Тайрер ответил на их приветствия. На дальнем конце Хай-стрит у заставы выстроившиеся в очередь носильщики с дневной партией товаров и продуктов начали проходить через таможню под бдительным присмотром самурайской стражи.

– Нам лучше поспешить, мне не хочется оказаться в этой толпе, – сказал Тайрер. Он перешел на другую сторону улицы, стараясь не вступить в конский навоз, и вдруг остановился и помахал рукой. Они проходили мимо французской миссии, Анжелика стояла у своего окна на первом этаже, отодвинув занавеси в строну. Она улыбнулась и помахала ему в ответ. Хирага сделал вид, что не заметил ее испытующего взгляда.

– Это и есть та леди, на которой женится мистер Струан, – сказал Тайрер и двинулся дальше. – Прекрасна, не правда ли?

– Хай. Это ее дом, да?

– Да.

– Доброй ночи, мистер Макфей. Все на замке.

– Спасибо. Доброй ночи, Варгаш. – Макфей подавил зевок и вернулся к записи в своем дневнике – последняя работа за день. Его рабочий стол был чист, не считая еще не прочитанных газет за две недели; поднос для входящих бумаг пустовал, зато поднос с исходящими был переполнен: ответы на бульшую часть полученных сегодня писем, заказы, составленные и подписанные коносаменты – вся эта груда ожидала, когда ее заберут на рассвете с началом нового рабочего дня.

Варгаш рассеянно почесал блошиный укус, привычное дело в Азии, и положил ключ от кладовой на стол.

– Принести вам еще одну лампу?

– Нет, спасибо, я почти закончил. До завтра.

– Завтра должны прийти тёсю насчет оружия.

– Да, я не забыл, спокойной ночи.

Теперь, когда эта часть первого этажа совершенно опустела, Макфей почувствовал себя лучше: одиночество не угнетало его, наоборот, ему нравилось быть предоставленным самому себе и он всегда ощущал спокойствие и уверенность, когда оставался один. За исключением Варгаша, все клерки, менялы и другие работники имели свою лестницу и комнаты в дальнем конце складского помещения. Дверь, через которую сообщались эти две секции здания, запиралась каждый вечер. Только А Ток и их личные слуги оставались в этой, передней, части; здесь размещались конторы и рабочие кабинеты, кладовая, где хранились все ружья, бухгалтерские книги, сейфы со всей наличностью компании в мексиканских серебряных долларах, золотых тэйлах и японских монетах и, этажом выше, их апартаменты.

Почтовый день всегда был напряженным и кончался поздно, сегодня еще позже, чем обычно, потому что, едва получив от Неттлсмита последнюю часть «Больших надежд», он бросился наверх и разделил выделенный ему час с Малкольмом Струаном, страница за благословенной страницей. Потом Джейми снова спустился к себе, восхищенный и глубоко удовлетворенный тем, что все так хорошо сложилось для Пипа и девушки и что в следующем номере альманаха будет объявлено название новой эпопеи Диккенса.